Объединение школ и детских садов в Москве стало обычным явлением. Такой процесс был поддержан Департаментом образования еще в 2012 году. С того момента начали появляться новые виды учебных заведений - образовательные центры.

Инициатива была нерадостно принята общественностью, но все же было подано много заявок с разных учреждений. Только в первый год введения «эксперимента» было принято 1 411 заявлений на создания 445 образовательных комплексов. Но не все заявки были удовлетворены. Было создано только 300 таких центров, в состав которых вошли 849 учебных заведений.

Сразу следует отметить, что жестких принципов объединения детских садов, школ в Москве не отмечался. Чаще всего создавались образовательные центры на основе учреждений, которые имели территориальную скученность, не разделялись крупными дорогами. Кроме этого, была отмечена некоторая тенденция, объединялись слабые заведения с сильными. Нужно заметить, это было довольно рациональное действие.

Несмотря на то, что цель такого процесса - повышение уровня безопасности, есть противники такого слияния. С помощью статьи подробно разберемся со всеми подводными камнями такого процесса, укажем на плюсы.

Преимущества объединения

Новый эксперимент в нашей стране с созданием образовательных комплексов на базе учебных учреждений не новый. Более того, в Европе и Америке подобные заведения давно, успешно функционируют. В чем же плюсы слияния? Перечислим ключевые преимущества:

• экономия средств - в Москве давно действует подушевное финансирование, чем больше воспитанников, тем больше выделяется денег на развитие учреждения.

  Объединив учебные заведения, у центра будет большой бюджет. Дополнительные средства пойдут на улучшение оснащения, на бонусные выплаты педагогам, закупку методической литературы, дидактического материала. Если ранее небольшие ДОУ не могли позволить в штате иметь логопеда, инструктора по физическому воспитанию или плаванию, то после объединения детских садов и школ педагогический состав был расширен;

• за счет такого слияния, отмечается улучшенная преемственность дошкольного, начального образования. Малыш легко, быстро адаптируется к учебному процессу. Это начинается еще до того, как он пойдет в первый класс;
• большим плюсом для родителей является то, что им не придется искать место после выпуска ребенка из ДОУ. Выбрав такой образовательный комплекс, малыш уже прикреплен к нему. После дошкольного возраста пойдет учиться в стенах того же заведения;
• положительные стороны существуют для педагогов. У них складывается диалог в профессиональной сфере. Это дает возможность обмениваться опытом, искать общие пути взаимоотношения со своими воспитанниками, будущими учениками.

Минусы объединения

Несмотря на множество преимуществ, плюсов слияния учебных заведений, отмечаются и недостатки. Они существенные. Перечислим ключевые минусы:

• после того, как прошло объединение детского сада и школы , было отмечено большое сокращение кадров. Большинство учителей, воспитателей потеряли работу. А найти новую с каждым годом становится сложнее и сложнее;
• на оставшихся учителей возложена большая нагрузка. Чем больше учебный комплекс, тем больше сложностей возникает у педагогического состава;
• существует вероятность, что в таком заведении будет диктат со стороны школы. В некоторых центрах уже есть изменения, когда учителя вмешиваются в детсадовскую программу, настаивая на том, что игровой процесс должен стать второстепенным, а на первое место поставить подготовку к учебе.

На сегодняшний день остается неизвестным, чем завершится такой эксперимент. Несмотря на минусы слияния, с каждым годом количество заявок на объединение растет.

В минувшие выходные в Москве прошёл митинг «В защиту столичного образования» - на Суворовскую площадь вышли полторы тысячи учителей и родителей школьников. Название акции кажется немного странным, ведь практически все уверены, что московские школы - лучшие в стране, а их выпускники гарантированно поступают в вузы. По просьбе The Village корреспондент «Коммерсанта» Александр Черных разобрался в проблемах московского образования и поговорил с теми, кого они затрагивают.

О проблемах с финансированием школ

Митинг организовали учителя школы «Интеллектуал»: они утверждают, что московские власти с 1 сентября резко сократили им финансирование и принуждают объединиться с соседней гимназией. История «Интеллектуала» хорошо иллюстрирует реформу столичного образования, которая идёт уже три года. Её начал ставленник мэра Сергея Собянина Исаак Калина, который возглавил городской департамент образования вместо «лужковской» Любови Кезиной. При «бабушке», как до сих пор её ласково называют в образовательном сообществе, система финансирования была довольно запутанной, но щедрой: лицеи, гимназии и другие «нестандартные» школы всегда могли рассчитывать на разнообразные доплаты и гранты из городского бюджета. Разброс был колоссальным: одни школы получали 63 тысячи рублей на ученика в год, а другие - целых 500 тысяч. Понятно, что далеко не все лицеи на самом деле соответствовали высокому статусу, но Любовь Кезина предпочитала закрывать на это глаза - ведь действительно выдающиеся учебные заведения получали при такой системе достойное финансирование. Кстати, «Интеллектуал» был создан именно департаментом образования, мечтавшем о собственном Хогвартсе - так и получилась небольшая школа-интернат для «ботаников», которой город заслуженно гордился.

Исаак Калина решил добиться полной прозрачности в распределении бюджетных средств по принципу «все дети равны». К этому времени родители из общеобразовательных школ начали откровенно роптать - они не понимали, почему их детям Москва выделяет так мало средств. И тогда департамент образования запустил так называемый пилотный проект - все школы, присоединившиеся к нему, получали одинаковую ставку (85 тысяч рублей в год на ученика младших классов, 107 тысяч - средних и 123 тысячи - старших классов). Для общеобразовательных школ это означало повышение финансирования, а вот «одарённые» теряли многое - поэтому до последнего отказывались присоединяться к «пилоту». Чиновники, надо признать, ждали три года и периодически призывали школы определяться (а чаще откровенно давили на них). Но итоговое решение вызывает недоумение - с 1 сентября 2014 года пилотный проект стал обязательным, а все школы, которые в нём не участвуют, стали получать от города норматив 2010 года - 63 тысячи рублей на человека. До этого «Интеллектуалу» выделяли 280 тысяч рублей на ученика - таким образом, за один день финансирование школы сократилось в четыре с половиной раза.

Всеволод Луховицкий

учитель русского языка и права в школе «Интеллектуал»

Я не понимаю, почему нам платят вдвое меньше, чем школам из пилотного проекта. Это означает, что привычного для нашей школы уровня образования больше не будет. Наши дети особенные, они любят учиться, после уроков идут на кружки, дополнительные занятия - и так до поздней ночи, для этого у нас система интерната. Теперь мы не можем всё это оплачивать, государство принуждает школу брать деньги у родителей - это, на мой взгляд, просто аморально. К тому же у нас 30 % детей из неполных или малоимущих семей, они не потянут такую плату.

Пока что учителя решили часть времени работать бесплатно. Коллектив «Интеллектуала» начал краудфандинговую программу - на неофициальном сайте школы опубликовали номер счёта с призывом помочь. Школьники написали открытое письмо о проблеме президенту и премьеру. Об «Интеллектуале» начали писать СМИ, и тогда на телеканале «Россия 1» в программе «Вести-Москва» вышел сюжет о школе, сделанный в лучших традициях «Анатомии протеста». Из подробного рассказа школьников о своей круглосуточной учёбе на экран попала лишь пара фраз о поездке класса в Нидерланды (о том, что экскурсию оплачивали родители, «Вести» умолчали). «Городу элитарная школа влетала в копеечку», - резюмировала корреспондент, не упоминая, что теперь «Интеллектуал» получает в два раза меньше остальных школ. Сюжет заканчивался недвусмысленным посланием: «Директорам школ придётся стать эффективными менеджерами, разумно планирующими свой бюджет, или оставить свои должности». 11 октября «Интеллектуал» организовал митинг, на который вышли 1 500 человек. Сейчас коллектив школы ждёт ответа на свою петицию.

«Интеллектуал» был создан именно департаментом образования, мечтавшем о собственном Хогвартсе - так и получилась небольшая школа-интернат
для «ботаников» , которой город заслуженно гордился

Замглавы департамента образования Москвы Александр Гаврилов в эфире «Эха Москвы»: «Что мешало вашей школе вступить в пилотный проект в 11-м году, в 12-м, в 13-м? И давайте не будем кривить душой и проговорим, что, помимо 63 тысяч рублей на каждого ребёнка, школа „Интеллектуал“ получила грант в 10 миллионов рублей. И если их разделить на небольшой контингент вашей школы, это уже получится близко к 110 тысячам на ребёнка сумма. Дополнительно есть возможность получения грантов учителями. Кроме этого, школа могла и может заявиться на дополнительное финансирование на выполнение особых программ, что школа не сделала».

Алексей Сгибнев

учитель математики в «Интеллектуале»

Логика чиновников кажется мне очень странной. Да, «Интеллектуал» получил грант, как каждая школа из топ-20 в московском рейтинге. Но грант - это премия, которую «Интеллектуал» лично заслужил, а не компенсация за то, что нам теперь платят 63 тысячи. Представьте, что сосед получает 123 тысячи, а вы за ту же работу 63. Вы приходите к начальнику с вопросом, а он: «Ну ничего, если будешь очень стараться и получишь премию - будет 97 тысяч». При этом сосед может получить такую же премию на тех же основаниях, но сверх своих 123 тысяч. Это несправедливо. К тому же грант можно потратить лишь на определённые разделы бюджета. То же самое и с грантами учителей - это их достижения и их личные деньги. Давайте тогда вносить в школьный бюджет подработки на стороне.

«Интеллектуал» подал заявку на выполнение госпрограмм ещё в августе 2014 года, но большинству школ до сих пор неизвестно, какие суммы из их заявок одобрены и когда будут выданы. Работы уже надо вести, а денег на них ещё нет. А может, и не будет. В таких условиях планировать работу школы невозможно.

Об объединении московских школ

Одновременно с реформой финансирования департамент образования запустил другой процесс - объединения школ и детских садов в огромные образовательные комплексы. Первые такие учебные центры появились ещё в девяностые годы и оказались очень успешными - например, школа «Царицыно» Ефима Рачевского. Чиновники указывали, что в большой школе с несколькими корпусами легче создать отдельные образовательные направления. Тогда ученик сможет выбирать не только между математическим и гуманитарным классами, а ещё и химическим, лингвистическим, экономическим - да каким угодно, хоть спортивным. Если присоединить детский сад, то малыши будут готовиться к конкретной школе уже в самом раннем возрасте. И, разумеется, большая школа получит из бюджета больше денег - ведь средства выделяются на каждого отдельного ученика. Чем больше школьников, тем больше бесплатных кружков, секций и экскурсий.

Открыто это не проговаривалось, но, объединяя школы, чиновники надеялись существенно сэкономить. Вместо пяти директоров зарплату нужно будет платить только одному; медсестёр, логопедов и прочих психологов тоже можно сократить. Да и учителя смогут взять больше классов, а значит, их зарплата приближается к средней городской (за этот показатель мэрия отчитывается напрямую президенту, причём Москва - один из немногих субъектов РФ, где с ним возникают проблемы). В общем, одни плюсы.

Но с выполнением этой прекрасной программы возникли серьёзные проблемы, причём по вине департамента образования. «Царицыно» и другие учебные центры оказались такими успешными, потому что процесс объединения был долгим и продуманным. А чиновники решили слить все школы в самые короткие сроки, не разбираясь в их особенностях, не оценивая сильные и слабые стороны - лишь бы рядом находились.

По закону объединение должно быть добровольным процессом, более того - проводиться только по инициативе родителей и администрации обеих школ. Но в этом вопросе до сих пор есть правовая неясность: сначала городские власти утверждали, что родительский совет может наложить право вето на слияние, потом - что их мнение лишь учитывается. Закон допускает обе трактовки.

И город захлестнула волна слияний и превращений: за последние несколько лет из четырёх тысяч образовательных учреждений получилось чуть больше тысячи центров. Мнение родителей «учитывалось», но на деле они повлиять ни на что не могли - подпись ставят директора, а они чаще всего молчали, ведь по Трудовому кодексу их могут уволить без объяснения причин в любую секунду. С теми, кто поначалу отказывался объединяться, чаще всего так и поступали. За несколько дней до митинга объединили и «Интеллектуал» с соседней гимназией - сейчас директор школы говорит, что этот шаг позволит получить необходимое финансирование. Учителя «Интеллектуала» разводят руками - они не понимают, как учить обычных детей по их крайне сложной программе.

В итоге город получил совсем уж удивительные центры, которые начитанные школьники на форумах сравнивают со средневековыми химерами, составленными из частей самых разных зверей. Например, образовательный холдинг № 2077, в состав которого вошли три обычных школы, спецшкола для умственно отсталых и школа для детей с девиантным поведением. Впрочем, чиновники в этом ничего страшного не видят, а Исаак Калина и вовсе привёл «МК» кулинарный пример: «Какой огурец в хороший рассол ни попадет - маленький, большой, свежий, малосольный, - происходит усреднение, все становятся одинаково хорошими солёными огурцами. Поэтому не страшно даже слияние обычных школ с девиантными: если подростков с асоциальным поведением помещать в хорошую социальную среду (прежде всего школьную), то они тоже станут достойными учениками».

А чиновники решили слить
все школы в самые короткие сроки,
не разбираясь в их особенностях,
не оценивая сильные и слабые стороны - лишь бы рядом находились

Сейчас центр № 2077 присоединяет к себе школу № 1189, где преподают, в частности, сотрудники Курчатовского института. Туда приезжают учиться дети со всей Москвы и области, некоторые семьи даже переехали поближе именно из-за школы. Учителя, родители и управляющий совет направили официальный протест, который чиновники проигнорировали. «У наших школ совершенно разная нагрузка, атмосфера, подходы к ученикам, - говорят родители. - Наша школа объективно сильнее, но директора, который добился такого результата, убрали - вместо него пришёл человек, который просто не умеет общаться с людьми».

Андрей Капитанов

родитель ученика школы № 1189

Образование в нашей школе несколько отличается от того, которое ребёнок получает в обычной. Во-первых, приём в школу осуществляется по результатам Курчатовской олимпиады школьников. Поступающие - это обычные дети, просто они сами или с помощью родителей пришли к пониманию, что нужно серьёзно учиться, и готовы трудиться.

Во-вторых, наши учителя дают гораздо больше стандартной школьной программы, причём делают это так, что ребятам интересно. В старшей школе есть уже профильные классы, это фактически предуниверсарий - часть уроков ведут ученые из НИИ им. Курчатова, дети поступают на бюджетные места в лучшие вузы. В-третьих, за 20 с лишним лет в школе сложилась особая атмосфера. Это школа единомышленников и союзников: администрация, учителя, родители и ученики тесно общаются, уважают друг друга.

На мой взгляд, всё это и даёт прекрасные результаты: дети мотивированы к учебе, их стремления поддерживаются учителями и общей атмосферой. В этой школе модно учиться, отсюда и высокие места в рейтингах, победы в олимпиадах, хорошие результаты ГИА и ЕГЭ и так далее.

И этот слаженный живой организм пытаются уничтожить реорганизацией. Не имея для этого каких-либо весомых причин, в нарушение закона об образовании, неожиданно, без согласования с педагогами, родителями, в начале учебного года, фактически срывая учебный процесс, происходит присоединение сильной школы к средней. Директора вынудили уволиться, уходят учителя, дети и родители в растерянности и непонимании, как такое вообще возможно?

В школах для инвалидов
или девиантных детей тоже недовольны слияниями

Сейчас родители бьют в набат. Прошли митинг и пикет, мы пишем жалобы во все возможные инстанции, вплоть до премьер-министра и президента РФ. Но наши письма спускаются обратно, в Департамент образования города Москвы. Разве может чиновник, совершающий противоправные действия, сам разбираться в наших жалобах на его работу? Присоединение не несёт нашим детям никаких плюсов, а вот минусы всем очевидны - резкое снижение уровня
образования и уничтожение всего доброго и хорошего, что создавалось годами.

Есть наблюдение, что как только социальная система при своём воспроизводстве перестаёт выдвигать лучших представителей из основных слоёв наверх, а наоборот, верхние слои начинают сами подбирать себе замену, то такая система деградирует за несколько циклов. К сожалению, такая тенденция начинает прослеживаться в нашей системе образования.

В школах для инвалидов или девиантных детей тоже недовольны слияниями. Чиновники утверждают, что внедряют таким образом принятый на Западе инклюзивный подход, когда «особенные» дети учатся вместе с обычными, помогая друг другу. На деле всем становится только хуже: в объединённых центрах нет ни инфраструктуры, ни дополнительных ставок для специалистов по работе с инвалидами. «Инклюзивное образование - это хорошая штука, но в Москве этот лозунг исполняют буквально и грубо. И то, что могло быть полезным для развития детей, делается топором, рубится с плеч, - говорит правозащитница и экономист Ирина Ясина. - Я, всю жизнь выступая за инклюзивное образование, в ужасе от того, что получается, - берётся хороший лозунг и делается всё наоборот. Детей с особенностями просто толкают учиться в обычные школы. Цинизм и наплевательство, на примере этой реформы, к сожалению, характерен для всей нашей жизни».

Елена Лега

учитель географии и председатель профкома школы для детей с девиантным поведением № 1

У нас школа для особенных детей, с СДВГ, с проблемами в поведении, другими сложностями. К нам их направляет специальная медико-педагогическая комиссия, когда обыкновенная школа не может справиться с ребёнком. Здесь у нас созданы все условия для социализации таких детей, помощи им. В классе не больше десяти человек, чтобы учитель мог уделить внимание всем. К каждому классу приставлен воспитатель, который присутствует на всех уроках, на переменах, помогает после школы. Он имеет очень тесную связь с детьми, помогает им корректировать поведение. В итоге дети лучше учатся, меньше прогуливают, не попадают в криминальные истории, сдают экзамены.

Раньше такая школа была в каждом округе, теперь осталась только наша - остальных присоединили к кому-то. Говорили про инклюзию, а на самом деле раскидали по обычным классам. В итоге дети с более-менее приличным поведением пытаются учиться, хотя им очень сложно. И окружающим от них очень сложно - родители обычных детей постоянно жалуются на какие-то конфликты, даже драки. Понимаете, у таких детей проблемы, они очень вспыльчивые, не понимают шуток. Могут просто посреди урока стулом кого-то ударить. Даже похвалить их может быть опасно - учитель скажет, что он молодец, погладит по плечу, а тот вскинется: «Что вы до меня докапываетесь?» В нашей школе им помогает наставник, психолог, учителя умеют с ними общаться - а в обычных ничего этого нет.

А те, у кого совсем серьёзные проблемы, после слияния просто пропали. Может, прогуливают, может, пополнили ряды криминала. Кому от этого стало лучше?

Сейчас на нас давят экономически. Приказа о закрытии пока нет, но финансирование резко сократили, сняли все коэффициенты, которые город раньше платил нашей школе за работу с проблемными детьми. У нас мало учеников - и теперь мы получаем мало денег, 580 тысяч в месяц на коммунальные услуги и на зарплату 37 сотрудникам. Устно нам говорят, что комиссия больше не будет присылать к нам девиантных детей, они все останутся в обычных школах.

Получается парадоксальная ситуация - департамент образования начал вроде бы правильную реформу, но её исполнение зачастую приводит к обратным результатам. Понятно, что и школы за три года могли бы серьёзнее отнестись к вопросу - но раз реформа непонятна большинству её объектов, это проблема всё-таки тех, кто её начал. Ничто не мешало чиновникам подойти к объединению школ более ответственно - спокойно разобрать каждый отдельный случай и решить, где оно действительно нужно, а где принесёт лишь вред. Можно было бы сохранить нескольким действительно выдающимся школам повышенное финансирование, дать им возможность заработать деньги самостоятельно - Москва от этого вряд ли обеднела бы. А уж отбирать финансирование и привычные условия у «проблемных» детей и инвалидов - позор в любом случае, которому не могут служить оправданием никакие соображения экономии.

В итоге, действуя привычным для себя способом, московские чиновники вполне ожидаемо получили митинги и пикеты, которые, кстати, будут продолжиться. О более серьёзных последствиях реформы столичного образования мы узнаем через несколько лет.

В подготовке материала принимали участие студентки Академии «КоммерсантЪ» Дарья Бурлакова и Наталья Майборода
Фотографии:

Объединение детских садов и школ – тема актуальная, но не новая. Еще в начале 90-х годов в столице проводился эксперимент по созданию образовательных комплексов, однако эксперимент с треском провалился. Неудачу можно объяснить юридической несостоятельностью системы на тот момент: образовательные комплексы никак не оформлялись и доходило до того, что учителям не засчитывали стаж работы в таких объединенных учреждениях. Объединение детских садов и школ, помимо этого, проходило под эгидой преемственности образования, однако на деле ничего не менялось и слова про преемственность остались лишь на бумаге.

Сейчас чиновники вернулись к мысли возродить эксперимент. Надо сказать, что за границей подобные интегрированные центры давно и успешно функционируют. Поэтому если мы говорим о США, Европе, то там ребенок начинает с 4 лет ходить в школу – не в классическую школу в нашем понимании, а дошкольное отделение образовательного центра.

Педагоги и родители относятся ко «второму дыханию» с осторожностью, а некоторые и вовсе с предубеждением. С чем связаны их опасения и почему не все учреждения с радостью поддерживают мысль о сплочении?

Объединение детских садов и школ: что по факту

Образовательный комплекс включает в себя несколько детских садов и школ, объединенных юридически. Во главе комплекса стоит директор школы. Заведующие детских садов становятся руководителями подразделений. Вполне естественно, что дублирующиеся должности (например, бухгалтер или методист) сокращаются.

Среди целей объединений также указывается «возможность большему количеству детей получить гораздо более качественное образование». Ситуация до эксперимента складывалась таким образом, что в каждом районе соседствовали престижные школы и сады, в которые, конечно, стремились все попасть, и менее популярные учреждения, которые из-за недобора оставались полупустыми. Чиновники посредством объединения сильных учреждений со слабыми надеются «подтянуть» последних и сделать все детские сады и школы в районах привлекательными для горожан.

Однако по факту, престижные школы объединяются с другими престижными школами и детскими садами. Ни одно, будем называть «элитарное» учебное заведение не пойдет на то, чтобы объединиться с учреждением, которое у населения не котируется. Поэтому одна из заявленных целей объединения не реализуется.

При этом те образовательные учреждения (как правило, их можно отнести к популярным среди населения), которые выступают против слияния, рискуют на деле остаться не у дел: все «сильные» школы и детские сады будут уже реорганизованы в образовательные комплексы, для которых новое подразделение — обуза.

Объединение детских садов и школ: плюсы

Один из существенных и самых главных плюсов объединения — экономия средств . В столице, как мы знаем, введено подушевое финансирование, то есть деньги выделяются не на все учреждение, а на одного учащегося или воспитанника. Чем больше детей входит в состав образовательного комплекса, тем он «богаче». В свете сокращения штата сотрудников, появляются свободные средства, которые можно потратить на улучшение оснащения, закупку методического материала, бонусные выплаты педагогам.

Небольшие образовательные учреждения, в которых занималось немного человек, не могли позволить себе квалифицированных специалистов : логопеда, инструктора по плаванию. В образовательном комплексе это становится возможным.

Кроме этого, усиливается преемственность дошкольного и начального школьного образований . Делается упор на знакомство ребенка со школой еще до того, как он пойдет в первый класс. Ребенок успевает адаптироваться к школьным стенам до официального поступления в школу.

Что немаловажно, ресурсы, имеющиеся в распоряжении одного учреждении комплекса, становятся доступны и остальным подразделениям : библиотека, бассейн, тренажерный зал, сенсорная комната и так далее.

Объединение детских садов и школ перспективно в плане выстраивания диалога в профессиональной сфере . Педагоги обмениваются опытом, выбирают наиболее оптимальную систему взаимоотношений, выплаты зарплат, например.

Для родителей образовательный комплекс — это большое преимущество, так как им не придется бороться за «место под солнцем» для своих детей. Дети, посещающие детский сад в составе образовательного комплекса, автоматически попадают в школу из этого же комплекса. Могут они, конечно, пойти и в другую школу, если там будут места.

Объединение детских садов и школ: минусы

Один из главных минусов – сокращение кадров . Многие педагоги теряют свои рабочие места, а найти новые становится не так-то просто.

При этом, нагрузка на оставшихся в штате сотрудников увеличивается . Не все директора готовы к расширенным полномочиям. Как известно, управлять большой страной (в данном случае, образовательным комплексом) намного сложнее, чем маленьким государством (школой).

У руководителей детских садов другие опасения: с их точки зрения, эксперимент следовало бы проводить в другом русле. Вместо того, чтобы объединять две разные ступени образования, было бы логично укрупнять дошкольные учреждения одного порядка . Кроме этого, благотворительные средства, которые раньше поступали на счет дошкольного учреждения и могли тратиться свободно на усмотрение заведующей детского сада и управляющего совета, теперь будут проходить под контролем директора школы, что существенно ограничит свободу действия с финансами.

Многие считают, что интеграция, носящая экспериментальный характер и не доработанная до конца, приведет к диктату школы над детским садом . Фактически это выразится в том, что школа будет стараться включить в детсадовскую программу как больше материала для подготовки к первому классу. Вместо приоритетного игрового направления в дошкольной программе, прописанного, кстати, в новых ФГОСах, упор будет сделан именно на подготовку ребенка к первому классу — то есть обучению.

Чем закончится эксперимент, пока не понятно, как и не совсем ясна для всех участников процесса: педагогов, руководителей и родителей четкая схема работы образовательного комплекса. Тем не менее, эксперимент продолжает набирать обороты, а Департамент образования пополняться заявками на объединение детских садов и школ.

Мнения:

Мария Яснова:

— Чушь. Детский сад — это детский сад, школа — это школа. Два разных учреждения. В школе учатся, в садике расслабляются перед школой. Какой смысл объединять их?

Вероника 65:

— Такое ощущение, что мы все это уже проходили. У меня дочка уже взрослая. В начале девяностых так было: детский сад прикреплен к школе, в саду работала подготовительная группа, в которой преподавали учителя из школы.

Анна Александровна:

— А мне кажется, что это отличная идея, очень гуманная для ребенка. За несколько лет пребывания в саду ребенок привыкнет к детям и пойдет в школу с теми же детьми, будет испытывать меньший стресс. При этом, программа в детском саду и школе будет, скорее всего, одна. Например, сейчас во многих школах занимаются по «Школе 2100». Детям она очень сложно дается. Если с нее начинать еще в саду, то все пойдет как по маслу.

Женя Алакина:

— Я живу на севере Москвы. У нас тоже вовсю идет объединение школ и садов. Правда, что это такое и для чего делается — никто не понимает. Учителя, вроде, не против — им обещают прибавку в зарплате, а садики, напротив, не горят желанием.

В 2012 году Москву захватило слияние школ. Реформу столичного образования начал ставленник мэра Сергея Собянина Исаак Калина, глава городского департамента образования. Он пропагандировал идею всеобщего равенства и «одинаково хороших соленых огурцов». На деле эта инициатива обернулась сокращением финансирования школ, урезанием рабочих мест и массовой уравниловкой. Больше всего пострадали интернаты, авторские школы и учебные заведения для детей с особенностями развития. The Insider поговорил с родителями детей из трех некогда лучших московских школ и узнал, как директор интерната отдала спортзал чеченскому клубу единоборств, как пытаются обезличить школу, построенную на принципах демократии, и на что чиновники тратят деньги детей-инвалидов.

Школа-интернат №42 (школа 1384)

Анна Дубовицкая, мама ученицы 7-го класса

В Москве всего три такие старые школы интернатного типа. В нашей школе конкурс был от трех до пяти человек на место. Мы сюда попали, были счастливы, ездили за полтора часа по Москве в эту школу, мы живем на серой ветке, ездили на «Аэропорт».

Там был уникальный педагогический состав, потому что туда брали детей интеллигенции, врачей, которые служили в горячих точках, военных, тех, кто лишался кормильца. Мы попали, потому что у меня неполная семья, мы сдали экзамены, я очень просила и мне пошли на встречу.

У меня был сложный период, я развелась, ни жилья, ничего не было, нужно было работать. Сейчас только у нас все появилось, и квартира, и все. Я ребенка туда отдала, потому что там хорошее образование и пансион. И, соответственно, я могла работать 24 часа в сутки.

Там было 22 кружка, учили всему. Выступали по всей России с концертами. Три языка – у нас были немецкий, французский, английский. Все было прекрасно до той поры, пока не началось объединение школ по всей Москве. Объединили три школы в одну: школу Леманского с математическим уклоном, которая на Соколе находится, какую-то гуманитарную и нашу. И первое, что случилось – уволили нашего директора и просто объявили, что школа закрывается на капитальный ремонт, хотя ремонт только что прошел. Все помещения были новые, косметика, до этого еще делали коммуникации. Нам сказали, что это не обсуждается, и детей надо забирать и переводить в соседнюю школу Леманского, откуда директор пришла. Это все в приказном порядке, часть родителей вынуждена была согласиться.

Фото со страницы школы в «Вконтакте»

Стали сокращать учителей. Всех, кто подходил под пенсионный возраст, сразу срезали. Вся начальная школа, все классные руководители, которые выращивали нас, все ушли. Потом сразу убрали все языки, оставили только английский. Начали сокращать программы, мы учились по программе «XXI век», она очень сильная. Нас сократили, и теперь мы учимся неизвестно по чему, даже нет этому названия. За два года в классах осталось по 8-10 человек вместо 28-30. 7-й класс вообще теперь один на всю школу. Начальная школа не набирается совсем, ее сократили целиком, заставили забрать детей, они уходили со слезами, до сих пор хотят вернуться, но директор не открывает прием.

Уволили вообще всех педагогов, и у нас теперь русский, математику и английский преподают два человека. Английского вообще полгода не было, потому что учебники не закупали. Более того, закрыли библиотеку, детям запретили брать книги. Повысили плату, теперь мы платим по 3500 рублей в месяц за посещение интерната.

В школе были досуговые комнаты, где дети проводили время между занятиями. Раньше для них каждый год закупались новые книжки, игрушки, какие-то развивающие игры, сейчас там нет ничего. Сейчас у нас вся развлекаловка сводится к тому, что включается телевизор и они 24 часа там сидят без педагога. Это все сказалось на детях. Они стали сбегать, прогуливать уроки, курить, ругаться.

В этом году у нас спортивный зал школы незаконно сдали под некую «Академию грэпплинга» <Грэпплинг — вид спортивного единоборства, совмещающего в себе технику всех борцовских дисциплин, с минимальными ограничениями по использованию болевых и удушающих приемов. — The Insider>. Эту «Академию» торжественно открывали, прямо во время учебного процесса устроили гранд-представление с фанфарами. Это все при том, что в школе-интернате нельзя открывать какие-то платные учреждения, только для учеников и только бесплатно, никакой коммерческой деятельности быть не может.

Открытие "Академии грэпплинга" в школе 1384. Фото с официального сайта организации. В центре - директор школы 1384 имени А.А.Леманского Нина Пархоменко и президент Всемирного комитета грэпплинга Ризван Бочкаев, владелец «академии».

В результате спортзал сдали и в учебное время он закрывается на ключ, дети туда не могут попасть. Уроки физкультуры проходят в тесном помещении. Вечером начинается эта «академия», зал открывают, туда начинают приходить какие-то подростки и взрослые мужчины, их много. Я не знаю, на сколько подписан контракт с этой «академией», потому что директор школы его не показывает.

В Мосгосспорте мы проверили весь реестр, там нет спортивной организации «Академия грэпплинга», это во-первых, во-вторых, у них нет никакой лицензии на преподавательскую деятельность, а она должна быть, если они на территории школы находятся.

Я говорю директору: «Из наших детей никто там не занимается», мне говорят: «Это неважно, мы популяризируем спорт». Я говорю: «Давайте будем популяризировать его где-то еще». «Мы бы посоветовали вам не вмешиваться», — мне сказали.

За детьми, которые остаются в интернате, сейчас следит всего один ночной педагог, она же преподает английский. После слияния школ дети, которые раньше одни не выходили за пределы интерната, стали самостоятельно ходить в соседний корпус, без сопровождения. Кто-то там ушел по дороге, потом он где-то ходил, потом вернулся вечером в школу.

В нашем корпусе учителям сокращают часы, сокращают зарплаты. У нас текучка страшная, хорошие учителя не задерживаются дольше, чем на несколько месяцев, остаются только непотопляемые. Сменился педагогический состав и некоторые учителя орут так, что даже я не понимаю, что они хотят сказать. У детей из-за этого конфликт с учительницей алгебры, например, многие не ходят на ее уроки. Она обзывает детей, дети обзывают ее, так у нас проходит математика сейчас. Я в какой-то момент забрала ребенка, она боится, спать перестала, у нее аппетит пропал. Дети все зеленые, с кругами под глазами.

Я пока обратилась за прокурорской проверкой, написала заявление. Просила, чтобы проверили расходование средств, в частности. Получить какую-то информацию о том, куда деньги уходят, невозможно.

В ответ на все наши претензии нам предложили не портить себе нервы, забрать детей и успокоиться. Но моя дочь не хочет уходить ни в коем случае, потому что там друзья, у них проекты – они там фильм снимают, книги какие-то пишут. Я ей предлагала, когда эта травля началась, перейти, на это у нас слезы. Так что я поняла, что пока можно, она будет держаться.

Школа самоопределения № 734 имени А.Н. Тубельского

Эмиль Аюпов, представитель управляющего совета школы, отец четвероклассника

У меня в эту школу трое сыновей ходили, два старших парня уже закончили, а третий учится в четвертом классе, ему 10 лет. Я осознанно выбирал эту школу для своих ребят. Здесь особый уклад, особая атмосфера взаимодействия, участия и высокая вовлеченность родителей. Родители участвуют в поездках, каких-то совместных проектах, праздниках и глубоко интегрированы в образовательный процесс.

В первых числах мая сняли директора Юлию Грицай, которая 10 лет руководила школой. Юлия была ученицей Александра Наумовича Тубельского. 15 мая пришел новый директор Сергей Александрович Москаленков. По жизненному пути господина Москаленкова было понятно, что он очень далек от педагогики Тубельского, того уклада, который сформировался в школе, поэтому мы сразу же предложили ему два раза в месяц встречаться и обсуждать какие-то важные темы образовательного процесса. Все лето родители и педагоги приходили к Москаленкову и рассказывали ему, как в нашей школе все устроено. Сергей Александрович говорил «да, я вас услышал, я понимаю, о чем вы говорите, не переживайте, мы это будем сохранять, будем развивать». Это нас очень воодушевило, и мы надеялись, что, несмотря на отсутствие педагогического опыта, несмотря на абсолютно другой жизненный трек, нам удастся «заразить» Москаленкова идеей Тубельского.

Однако уже перед началом учебного года начали происходить вещи, которые диссонировали с нашими договоренностями. Например, он издал внутренние распоряжение, запрещающее учителям посещать школу в нерабочее время.

Уклад школы Тубельского предполагает, что школа — это второй дом, куда можно прийти в любой момент, место, где можно пообщаться с единомышленниками, решить какие-то вопросы. А тут 21 августа учитель приехал из отпуска, первым делом пошел в школу, чтобы взять какие-то книжки и начинать готовиться к учебному плану, приходит, а его просто не пускают в школу. А почему не пускают? Распоряжение директора. Сергей Александрович, как же так? Он говорит: «ну, извините, есть трудовой кодекс, в соответствии с ним - только в рабочее время».

Сперва мы думали, что просто мало рассказали, мало показали, что он еще недостаточно вовлечен, пока еще не понимает. И по каждому случаю устраивали консультации, какие-то встречи. Но, к сожалению, с каждым месяцем решения Сергея Александровича становились более существенными, все больше влияли на уклад школы, на те принципы, которые были нами заложены. А силы, затрачиваемые на объяснения, на то, чтобы как-то сохранить хоть какую-то часть устоявшегося уклада, приходилось тратить все больше и больше.

Спусковым крючком для нас стала ситуация с демонтажем нашего уникального спортивного комплекса, вероломная абсолютно, ни с кем не обсуждаемая, абсолютно беспричинная. По официальной версии, спорткомплекс убрали в целях какой-то виртуальной безопасности, чтобы избежать чего-то непонятного. Однако мы предполагаем, что это просто попытка показать свою силу и самоутвердиться. Для нас, «тубельцев», такие мотивы незнакомы и неприемлемы, но другого объяснения мы найти не можем.

Этот комплекс был смонтирован в конце 90-х годов по авторской методике Сергея Реутского. Сергей в то время работал в нашей школе и, собственно, на площадке, которую создал Александр Наумовивч, он и сформировал свою авторскую методику. Это сейчас он работает в «Хорошколе» у Грефа, его методика является самой передовой, ее покупают китайцы, хвалят Собянин и Васильева, а тогда это была экспериментальная площадка, которая начала показывать выдающиеся результаты. Комплекс был модернизирован в 2013 году на средства совета попечителей и на основании договора пожертвования передан в школу. Об этом есть документ. Что касается того, что комплекс является постоянным источником каких-то травм — это абсолютное вранье. За 20 лет существования этого комплекса на нем не произошло ни одной травмы.

Комплекс разобрали на каникулах под полным грифом секретности. Ни педагоги, ни родители были не в курсе. Ведь мы если видим, что что-то происходит в школе, сразу поднимаем бучу, пишем письма в департамент, поднимаем вопрос на уровне управляющего совета. Когда Москаленков пытался уничтожить библиотеку, мы не дали ему это сделать, поэтому с комплексом он решил «давай-ка я это сделаю на праздники, как раз никого не будет, втихушку уберу комплекс, иначе они мне опять свяжут руки». Такими своими странными действиями Москаленков просто показал полную свою профнепригодность.

«Школа Тубельского» всегда была характерна тем, что все вопросы широко обсуждались, активно вовлекались дети, работали органы детского самоуправления. Сейчас все это задушено на корню, ничего из этого не работает, работает только самоуправство директора.

Поскольку мы уже встали на этот путь, мы будем добиваться как минимум восстановления этого комплекса, потому что создание нового — нецелевое использование средств. И дальше мы будем говорить о том, чтобы Департамент образования провел оценку действий господина Москаленкова с точки зрения его профессиональной пригодности.

В школе сохранился костяк педагогов. Конечно, они уже не такие молодые, не такие, может быть, активные, как когда они были в команде Александра Наумовича, но это люди, которые свято верят в то, что дело Александра Наумовича живет и побеждает. Многие из них все-таки надеются, что Москаленков изменится, увидит преимущества этой методики. И поэтому еще остаются. Но некоторые уже начали уходить.

Пока похвастаться большими результатами мы не можем. Меня удивляет в этом смысле позиция департамента — никто из представителей департамента не вышел с нами на связь и не дает никаких официальных разъяснений.

В начале января мы провели открытое собрание, после чего объявили бойкот образовательного процесса. Более 75 процентов родителей начальной школы высказали свою родительскую позицию, отказавшись на один день от получения этой кастрированной образовательной услуги. В этот день в школу пришли только 52 ребенка из 216. Москаленков в этот день отключил систему электронной фиксации, чтобы никто не узнал о том, что дети не пришли в школу. Но мы прошли по классам, засняли все на видео , записали разговор с завучем начальной школы, которая привела статистику по посещаемости в этот день, и обнародовали все это в соцсетях.

На открытом собрании мы подписали резолюцию, 166 родителей подписались под требованием в пятидневный срок восстановить спортивный комплекс. На собрании, естественно, звучали слова об увольнении Москаленкова, и была представлена еще одна петиция с подробным описанием всех его «подвигов» за эти 7 месяцев и призывом к педагогической общественности осудить ситуацию, которая творится в школе, и помочь убрать Москаленкова с этой должности.

Исаак Калина и другие чиновники от образования постоянно говорят о том, что детское самоуправление — одна из важнейших задач сегодняшней педагогики. В нашей школе оно было еще в 80-е годы. И вместо того, чтобы культивировать, развивать эту систему, ее душат на корню. Детей не выпускают из школы на переменах. У детей был свой свод правил, был «совет справедливых» по Корчаку, все эти органы с приходом Москаленкова не действуют. Если какие-то проекты, которые ребята затевают, не нравятся Москаленкову, то детская работа, сделанная их руками, просто, ну, даже язык не поворачивается, берется и разрушается.

23 января директор школы Москаленков написал заявление об уходе. Об этом он сообщил на своей странице в фейсбуке: «Решение далось мне нелегко, я не привык отступать от правого дела. Но еще тяжелее от мысли, сколько трудностей еще предстоит пережить моим родным, моим детям. Семья не выдержит эту травлю, а я не в праве лишать их нормальной жизни, как бы мне не хотелось продолжать работу в этой конкретной школе и восстановить согласие в коллективе. Я остаюсь верным своим идеям, уверен, что школа начала путь необходимых, назревших изменений. Эти изменения нужны всем – администрации, большому педагогическому коллективу и, главное, — учащимся, для которых бесконечный конфликт становится проблемой и препятствием для получения качественного образования. Надеюсь, в интересах детей здравый смысл восторжествует».

На следующий день, 24 января, был назначен исполняющий обязанности директора школы. Эмиль Аюпов рассказал The Insider, что на этом борьба за школу не окончена, и пока не будет найден новый директор, совет школы будет добиваться назначения нового исполняющего обязанности и выполнения всех текущих требований.

Школа-интернат №101 для детей с нарушением слуха I и II вида им. С.Я.Кривовяза

Екатерина Николаева, председатель родительского комитета школы, мама восьмиклассницы

Наша школа существует очень давно, это первая школа для глухих в Москве. Это единственная школа в Москве, в которой успешно адаптируют детей с кохлеарными имплантами. Такие дети в инклюзию пойти не могут, а нам навязывают инклюзию.

Дети в школу приходили раньше из нашего же детского сада. Мы входили в холдинг Курчатовской школы как школа и детский сад №101. Детский сад от нас отделили и переименовали, включили в подведомство ДОУ. Глухих детей туда теперь не принимают под разными отговорками. Родители таких детей больше не могут найти место в детском саду, потому что все детские сады для слабослышащих детей закрылись.

В школу тоже не набирают глухих детей больше, отказывают. Таким образом сокращают контингент обучающихся, для того чтобы мы освободили здание.

Раньше это был хороший образовательный центр, к нам приезжали из Германии, Франции, перенимали опыт. Дети обучались в детском саду, потом целыми группами переходили в школу, а из школы — сразу же в колледжи специализированные, получали профессию. Теперь у нас нет связи с колледжами, новая администрация разорвала с ними все контракты, нет профклассов внутри школы, которые были раньше, от нас отсекли детский сад и теперь принялись за то, чтобы уничтожить школу.

После реорганизации за последние четыре года у нас в школе сократили все методические объединения. Сняли ставки с педагогов, которые занимались методической работой. Убрали завучей, занимавшихся методической работой, и за четыре года к нам ни разу не приезжал методист-сурдопедагог.

У заместителя по качеству образования, которая в ГБОУ, нет ни дефектологического, ни сурдопедагогического образования. В течение полугода она ходит в классы и смотрит за тем, как обучают детей, находит какие-то нарушения, но ей просто не понять специфику преподавания. Нет специальной квалификации и у заместителя по учебной работе в ГБОУ.

Теперь наших детей водят на общеобразовательную аттестацию, не учитывая, что они инвалиды и у них другая программа. На экзаменах им не предоставляют сурдоперевод, никакой помощи. Говорят, что дети теперь учатся в общеобразовательной школе по якобы адаптированным программам.

Дочь Екатерины, Лена Николаева, 8 М. Фото из личного архива семьи Николаевых

Школа потеряла коррекционную направленность. К нам постоянно на мероприятия привозят детей из этого ГБОУ. Они у нас и спортивные разные соревнования проводят. Все наши праздники, которые раньше были адаптированы для наших детей, теперь проходят как обычные, а нашим они непонятны.

Мало того, сейчас хотят школу закрывать на капитальный ремонт. На последнем управляющем совете директор сказал, что документов об аварийности здания нет и капитального ремонта не будет, но из департамента пришел ответ о том, что нужно готовиться к выводу детей из здания. Где мы будем размещаться — мы не знаем. У нас 120 ночных детей и 50 детей, которые приезжают и уезжают домой на ночь. В ближайших районах больше нет таких школ, люди приезжают отовсюду к нам учиться.

А цель у администрации была — освободить здание и потом, сделав там капитальный ремонт, открыть кадетские классы, платную школу. Теперь они от этого отказываются, потому что шум пошел.

Сейчас разработали дорожные карты по устранению всех этих нарушений, дискриминации детей, но там опять фигурируют люди, которые не имеют сурдопедагогического образования, к сожалению. Соответственно, они составляют срезы знаний, контроль образования, но для наших детей это не специалисты, а нужные специалисты не приглашаются, хотя мы просим об этом уже очень давно.

У департамента образования Москвы и МЦКО нет специалистов сурдопереводчиков в штате и соответственно они не могут нам ничем помочь. По сути они хотят школу просто закрыть, часть детей раскидать по тем школам, которые есть, а основную массу отправить на дом.

Зато они за счет бюджета для инвалидов по слуху субсидируются, получают неограниченное количество финансовых средств на то, что нужно им для школы, под свои цели реализовывать. Лабораторию купили физико-химическую стоимостью 28 миллионов рублей, поставили ее в другом корпусе, а числится она за нашей школой, в нашем корпусе, но ее на самом деле у нас нет. Наших детей в эту лабораторию не возят, мы ею не пользуемся. Но на ее содержание тратится около 600 тысяч рублей в год. Точные расходы нам департамент образования не выдает. Отчет по холдингу идет одной строчкой и общая сумма. А финансирование на наших детей идет с коэффициентом 2 и 3.

Под нас просто получают деньги, а дети заброшены. При этом саму школу никак не финансируют, сократили зарплату учителям, увеличили нагрузку. В классах уже не 6-8 детей, как было раньше, а по 13 детей.

Меценаты подарили нашей школе автобус. После реорганизации его изъяла администрация и четыре года наших детей не возили. У холдинга еще два других автобуса. Своих детей они возили, а наших инвалидов нет, так как водитель один. А предлог придумали, что наш автобус непригоден, нет страховки, того, другого, но на нем ездили директора и хозяйственники. А два других автобуса нам не давали.

Летний лагерь для глухих отменили и на нашей территории открыли летний лагерь для обычных детей, где только два места выделили для детей с ограниченными возможностями здоровья.

Слуховая аппаратура для классов не ремонтируется — инженера уволили, сурдопереводчика уволили, и аудиоаппаратуру для актового зала изъяли в общее пользование. А у нас была специальная аппаратура для занятий танцами со специальной настройкой.

Департамент говорит, что для школы купили три комплекта слуховых кабинетов, но их нет. Это ложь. То есть под нас финансируют все школы холдинга, а нашим детям ничего не достается. В этом году не провели день глухих, дети готовили номера. Директор врала, что провели концерт, потом признала, что соврала. Делают что хотят и ни за что не отвечают. Главное, не набирают детей, говоря, что у нас нет мест.

Как изменилась жизнь учеников и педагогов после создания в столице крупных образовательных комплексов, выяснили ученые Института образования НИУ ВШЭ.

Наталья Дербишир , аналитик Центра социально-экономического развития школы Института образования НИУ ВШЭ.

Объединение школ в Москве вызвало горячие споры. Почему хорошая школа должна «тащить на себе» плохую, недоумевали родители. Можно ли обеспечить благоприятный школьный климат в такой сложной и масштабной конструкции, переживали педагоги в «авторских» школах.

Учителя сетовали на огромную нагрузку и вал отчетности. Сейчас, когда объединившиеся школы уже притерлись друг к другу, можно оценить, насколько реализовались цели слияния. Их формула была проста: детям - хорошие знания, учителям - признание, карьера и рост доходов. Ученые НИУ ВШЭ выяснили, что на самом деле произошло в школах с 2012 года, когда начались первые реорганизации.*

Изменения исследовались по семи пунктам: доступность образования, качество обучения (в баллах ЕГЭ), успеваемость детей, кружки в школе, настроения учителей, их профессиональный рост, готовность школы к диалогу с родителями. Количественные изменения - сокращение числа школ с 1572 в 2012 году до менее чем 700 - оставим за скобками.

Доступность качественного образования

Позитивный результат: старшие классы стали более доступными.

• Школы увеличили набор в десятые классы. 23% директоров образовательных комплексов в 2015 году заявили об открытии дополнительных старших классов (в 2013 году об этом говорили 17% директоров).
• Доступнее стали профильные классы. Это особенно важно: обучение в них повышает шансы успешно сдать экзамены и поступить в престижный вуз (см. Как повысить результат ЕГЭ). Доля учеников профильных классов выросла с 81% от общего количества московских старшеклассников в 2013 году до 83% в 2015 году. Родители учеников школ, в которых появились такие классы, увидели рост качества обучения: «Нет претензий к преподавателям».
• Во многих комплексах разделение по профилям происходило открыто. «Нам раздавали... заявления, там были перечислены все направления, которые [есть] в трех подразделениях [комплекса], каждый отмечал свои предрасположенности и вкусы, - рассказал один из учеников. - Потом уже на основе всего этого в подразделениях сформировались определенные классы».

И все же качественное образование стало доступно не всем.

Проблемы: «простым» классам выделяют не лучших педагогов.

• Во многих школах сохраняется жесткий отбор в лицейские и профильные классы (на основе высоких оценок и солидного портфолио). «В таком случае в наиболее востребованные профильные классы поступают самые сильные ученики, как правило, наиболее мощного подразделения комплекса или перспективные учащиеся из других школ», - прокомментировали исследователи. Эту ситуацию можно назвать эффектом бутылочного горлышка, через которое способны пройти немногие, подчеркнули Бысик, Пинская и Дербишир.
• Способные ученики, не попавшие в такие классы, оказываются обижены вдвойне. Во-первых, они не прошли отбор. Во-вторых, им достанутся учителя «второго ряда», поскольку лучших педагогов забрал лицейский сегмент. «Я шел сюда изначально, чтобы потом поступать на... факультеты, связанные с программированием, пришел сюда жёстко заниматься каким-то проектом, - рассказал один из таких ребят. - Но программирование здесь очень слабое, к нам пришел нормальный учитель только в конце прошлого года, а сейчас его нет». Распределение лучших учителей по принципу «то густо, то пусто» вряд ли повысит качество образования по всему комплексу.

Качество обучения

Позитивный результат: неудач на экзаменах меньше.

Доля учеников, получивших на единых экзаменах низкие баллы (менее 30), убавилась с 8,4% в 2013 году до 5,3% в 2015 году. При этом доля двоечников уменьшилась с 3,7% до 1,9%.

Проблемы: серьезного роста результатов нет.

Средний бал ЕГЭ по русскому языку и математике в московских школах почти стабилен. По русскому языку он увеличился с 70 до 71 балла, по математике - уменьшился с 57 до 55 баллов.

Достижения учеников

Позитивный результат: некоторые школы подтянули свои слабые подразделения.

Предполагалось, что слияние школ поможет повысить качество образования: сильные структурные подразделения (СП) способны подействовать на более слабые. В ряде школ это произошло. Но это не такая частая практика. Достижения учеников в разных подразделениях (и классах) по-прежнему сильно различаются.

Проблемы: успеваемость не выравнивается, в слабых подразделениях дети по-прежнему покидают школу после девятого класса.

• Одни подразделения далеко впереди, другие, наоборот, отстали, показало независимое тестирование Московского центра качества образования в 2014/2015 учебном году. Типичен кейс образовательного комплекса, в котором очень велик разброс оценок по математике. В одном СП положительные оценки (все, кроме двоек) в четвертых классах получили 82% учеников. В двух других СП того же комплекса - 96% и 100%. В седьмых классах ситуация еще хуже. В подразделении-аутсайдере - 44% положительных оценок против 78% и 56% в двух других СП.

Тест по химии в девятых классах выявил еще больший разрыв. Доля положительных оценок в слабом подразделении - 50%, из них «4» и «5» получили 17% учеников. В двух других СП написали тест без двоек 83% и 100% девятиклассников; 28% и 65% учащихся получили «4» и «5».

• Из-за сохраняющегося провала с оценками 40% выпускников девятых классов подразделения-аутсайдера уходят из школы в техникумы и колледжи. В СП-отличнике покидают школу лишь 20% их ровесников.

В некоторых школах, ставших подразделениями комплексов, «отсутствует общее для всех переживание доверия, комфорта, интереса к учёбе», прокомментировали исследователи. Это мешает «создавать культуру общих ценностей для всего комплекса»(см. об этом Как психологический климат в школе влияет на успеваемость).

Кружки и секции в школе

Позитивный результат: дополнительное образование расширилось.

Развитие детских талантов было еще одной задачей реорганизаций. Доля детей, охваченных дополнительным образованием в школе, выросла с 64% до 80%.

Проблемы: кружки доступны не для всех.

Самочувствие и настрой педагогов

Позитивный результат: педагоги считают свои школы более конкурентоспособными с точки зрения заработной платы.

Учителя образовательных комплексов оценивают свои школы выше, чем их коллеги из неукрупненных заведений (таб. 1).

Таблица 1. Оценка школы учителями, в %.

Варианты ответов	Укрупненные школы	Неукрупненные школы
Безусловно неконкурентоспособна
Скорее, неконкурентоспособна
Скорее, конкурентоспособна
Безусловно конкурентоспособна

Источник: исследование Мониторинг экономики образования, 2015 г.

В укрупненных школах учителя реже занимаются репетиторством (14,7% против 25,8% в неукрупненных школах) и другими дополнительными работами (9,8% против 20,6% в неукрупненных школах). Но это не всегда означает, что у них и так высокие доходы.

Проблемы: у учителей остается много поводов для недовольства.

• Педагоги комплексов реже отмечали рост зарплат.
• Они чаще говорили о чрезмерной занятости. Так, на увеличение отчетности сетовали 53,9% респондентов из укрупненных школ и 41,6% из неукрупненных. Это влияет на самоощущения учителей.
• 35% педагогов негативно оценили укрупнение школ. Недовольство вызвали плохой соцпакет (путевки, дополнительное медобслуживание и пр.), низкая зарплата, работа с трудными учениками и сложные отношения с начальством.
• Учителя считают, что их заслуги часто не признаются. Многие убеждены, что стоит поощрять не только тех, кто обеспечивает высокие достижения у отличников (и тем самым повышает рейтинг школы), но и тех, кто добивается прогресса у сложных учеников. «Мы стали как фабрика, всё для рейтинга, а ученика потеряли, до ребёнка вообще уже нет дела», - заявил один из педагогов.

Профессиональный рост учителей

Позитивный результат: в образовательном комплексе педагоги больше учатся друг у друга, больше профессионально растут.

• «Учителя делают сопоставление... видят, как работают другие», - отметил один из респондентов-директоров школ. Педагоги перенимают опыт и у сторонних специалистов. «У нас повышают квалификацию порядка 80% учителей», - рассказал еще один школьный администратор.
• В комплексе, как в более широкой среде, больше возможностей проявить инициативу и продвинуться в карьере. «Учитель из «серой мышки» в школе стала в комплексе председателем межшкольного методического объединения», - рассказал один из директоров. Такое педагогическое лидерство вдохновляет и других учителей.

Проблемы: профессиональный рост сопряжен с ростом неоплачиваемых обязанностей.

Сами учителя описывают картину с профессиональным развитием не столь радужно. Оно сочетается с увеличением обязанностей, которые часто не оплачиваются. «Мы получаем столько же, а делать приходится больше», - подчеркнул один из педагогов.

Диалог с родителями

Позитивный результат: школы стали более открытыми.

Родители лучше информированы о событиях в школе. Больше директоров в 2015 году отметили, что информация для родителей размещается в социальных сетях (12,7%, против 6,4% в 2013 году), рассылается посредством sms и электронной почты. Таким образом, руководители школ заботятся об имидже организации, ее представлении во внешнем сообществе.

Проблемы: директора малодоступны.

• Время у директоров комплексов расписано по минутам - из-за высокой нагрузки и занятости. Не удивительно, что личные встречи руководителей школ с родителями сократились - 53,2% в 2015 году против 64,1 в 2013 году. Часто директора доступны для родителей по предварительной записи.
• Директора оторваны и от учителей, подчеркнули исследователи. В крупном комплексе, в котором обучаются тысячи детей и работают сотни учителей, выстраивается управленческая пирамида, которая «не предполагает тесного общения педколлективов, учащихся и родителей с находящимся на вершине директором». Кроме того, в такой образовательной организации «крайне трудно создаются связи между педагогическими коллективами отдельных подразделений», резюмировали авторы исследования.

*Работа опирается на данные нескольких исследований 2013-2016 года, проведенных Институтом образования НИУ ВШЭ. Среди них - Мониторинг экономики образования за 2013 и 2015 годы. Качественное исследование проводилось в пяти московских образовательных комплексах и включало письменные опросы школьного сообщества. Так, были опрошены 600 учащихся восьмых классов и 250 учителей.